Интервью Кирилла Набабкина сайту «Чемпионат»
Кириллу Набабкину уже 36 лет. И он по прежнему важный футболист основы ЦСКА. Вообще, только Набабкин и Акинфеев – живые легенды в составе клуба. Но за все свои 13 лет в команде Набабкин дал всего несколько интервью (последнее – тоже «Чемпионату», зимой 2019-го). В межсезонье нам удалось разговорить Кирилла Анатольевича (так его называют другие игроки ЦСКА), правда, о переходах Фернандеса в «Зенит» и Медины в «Спартак» он говорить отказался. Но и без них получилось интересно.
— Какие эмоции после Суперкубка?
— Обидное поражение, потому что действительно играли хорошо. Мы выглядели лучше соперника.
— За счёт чего были лучше?
— В первую очередь ― командный дух, характер. Все были очень настроены на игру, рубились друг за друга и очень хотели завоевать этот титул.
— Ты сразу согласился идти бить пенальти? Какой раз это у тебя в карьере?
— Согласился сразу – чувствовал в этот день, что хочу и могу это сделать. Но, если честно, не помню, когда пробивал в последний раз.
— Этот матч дал вам ощущение, что с «Зенитом» можно бороться за чемпионство?
— Думаю, да. Уверенности в себе прибавилось. Будем биться в новом сезоне — за ЦСКА и за наших болельщиков.
― Ты вообще перевалил за 300 матчей в футболке ЦСКА.
― Очень приятно за такой клуб провести такое количество матчей. Я не предполагал, что столько сыграю, но круто, что так сложилось. Раньше, кстати, о цифрах не задумывался, а теперь начал. Первый раз подарили футболку за 200 матчей, сейчас за 300. Может, ещё подарят.
― Есть цель обогнать Березуцких?
― А сколько у них? Там за 500 (у Алексея 502 матча, у Василия — 530), кажется, придётся ещё много играть (улыбается).
― Где памятную майку будешь хранить?
― У меня есть укромное местечко. У меня футболок 20–25 – с кем-то менялся, кто-то дарил. С Коларовым из «Ромы» менялся, а Игнашевич на 30 лет мне подарил майку Зидана времён «Реала».
― Настоящую?
— Как он сказал — да. То ли её Игнашевичу подарили, то ли он как-то обменялся.
― Ты продлил контракт на сезон…
― Хотелось на пять лет, ха-ха.
― Готов ещё столько играть?
― Заканчивать точно не хочется.
― Почему?
― Нравится доказывать самому себе, что ещё могу. Нравится работать с командой. Во всём этом есть свой кайф. Когда ты помоложе, голова ещё не совсем правильно настроена. Да, у тебя есть силы, ты бегаешь, стараешься, но работаешь не так умно. А с возрастом происходит переоценка ценностей.
― Когда был молодой, занимался чем-то не тем вне футбола?
― Я был эмоциональнее, вспыльчивее: неправильно реагировал на какие-то ситуации. На поле тоже голова отключалась. Помню, в 19 лет только дебютировал, а через три тура меня удалили. Вскоре снова красная. Сильно переживал, расстраивался.
― А в 36 из-за чего можешь вскипеть?
― Когда говорят что-то неприятное, но редко бывает. Сейчас я жёлтые за срывы не получаю.
― А на тренировках с кем-то цеплялся?
― В «Москве» мог, в ЦСКА с Дзагой бывало (улыбается). Могли на тренировке напихать друг другу, пойти в подкат, влететь. Только выходим за поле: «Ну чё ты разорался?» Потом две секунды проходит, и мы идём чай пить.
― Онопко рассказывал, что он с тобой один раз закусился.
― Тренировались в Ватутинках, погодка ещё была такая тёпленькая. Мы играли в дыр-дыр, Онопко с нами, а Савельич ненавидит проигрывать. Мы пошли в жёсткий стык, потом прикрикнули друг на друга, и понеслось.
― Вас прям разнимали?
― Ну, движения были, да. (Смеётся.) Савельич всегда заводится, отдаётся до конца, а ты смотришь на него и сам заводишься. Онопко хоть сейчас заявляй в любую команду РПЛ ― третьим центральным точно не испортит.
― В 2020 году были разговоры, что ты не продлишь контракт.
― Был период, когда правда думал, что уже всё. Я в том году порвал «кресты», быстро восстановился, но потом получил ещё одну травму, пропустил весь год. По итогу мой контракт с ЦСКА закончился ― тяжёлый был период. В тот момент ко мне подошёл Алексей Березуцкий и спросил: «Наб, ты заканчиваешь?», а я ему: «Не, не хочу». В ответ Алексей Владимирович пообещал что-то придумать, ведь я был официально без команды, потому что с ЦСКА тогда не договорились.
― Ого.
― Да, но Бабаев сказал: «Если будут проблемы с поддержанием формы, позвони ― потренируешься с нами». Собственно, вариантов с другими командами у меня не было. В итоге я позвонил Бабаеву, меня взяли на сборы. А там завязалось. Хотя на первом сборе я почти не играл правой ногой, потому что психологически было страшно после травмы. Но Алексей Березуцкий поговорил с руководством, нашли понимание. Спасибо Алексею Владимировичу!
― Получить контракт на сборах, будучи без него, играя одной ногой — это сильно.
― Два сбора мы тогда с Дзагой без контракта отыграли. Я набрал форму, влился. После второго сбора подписали новый контракт.
― Кажется, ты ещё мог в «Локо» перейти?
― В 2018-м, да. Одной ногой был в «Локо», какие-то обстоятельства с их стороны вмешались.
― Березуцкий рассказывал, что после 32–33 лет организм начинает реагировать по-другому, после игр не можешь уснуть, всё болит, алкоголь себе позволить нельзя. Как у тебя организм реагирует?
― Тоже бывает тяжело заснуть, но это нормально. Временами так бывает, даже когда не играешь, потому что эмоции захлёстывают. Вроде понимаешь, что надо бы поспать, а голова начинает моменты в голове прокручивать. Восстановление после игры сейчас тоже больше времени занимает, активацией (разминка перед тренировкой) перед тренировками тоже дольше занимаюсь. Хотя раньше у нас вообще активации не было, при Гончаренко только появилась.
― Уровень РПЛ упал?
― Да. Команды сейчас выровнялись, крутых игроков стало меньше. Иностранцы раньше были покачественнее.
― Против кого играть было сложнее всего?
― Ох, много хороших было: Данни, Макгиди, Мовсисян, Халк, Кержаков. Перечислять можно до бесконечности.
― Можно ли сравнивать пихач игрокам, который был в нулевые, с тем, который есть сейчас?
― Нельзя ― небо и земля. Когда я пришёл в ЦСКА, все, кто был в защите, пихали. Сейчас всё помягче, жёсткого пихача стало гораздо меньше. Молодых теперь больше. Раньше в пихаче все были хороши: и Акинфеев, и братья, и Игнаш, и Вернблум.
― Кажется, что Акинфеев стал мягче.
― Гораздо. Авторитет у него вырос с годами, а сам стал спокойнее.
― Раньше, когда Акинфеев буквально орал на защитников постоянно, ты как это воспринимал? Просто мимо ушей?
― Не сказать, что мне было безразлично. Иногда думаешь: «А за что мне напихали?» Но потом начинаешь копаться, искать причину в себе.
― Кто всё-таки пихал жёстче всех?
― Березуцкие. Когда играем в дыр-дыр на тренировке, то обязательно надо носиться, дорабатывать, иначе получишь: «Какого хрена вы стоите?»
― А друг другу они пихали?
― Могли зацепиться. Это нормально.
― Кто громче кричал?
― Вася ― 100%.
― Игнашевич рассказал, что в том составе ЦСКА любили подсыпать соль в сок друг другу. Те приколы сохранились?
― Сейчас поменьше. Раньше очень любили. Иностранцам постоянно соль подсыпали в напитки. Но все нормально реагировали, сильных обид никогда не было. Сейчас приколы поменялись ― чужие бутсы в тренажёрке за диван закинуть и так далее.
― О твоих шутках в команде ходят легенды. Самый легендарный пранк с рациями, с помощью которых вы гоняли охранников.
― Ой, это вообще спонтанно получилось. Было хорошее настроение, мы сидели в баньке с Цауней, потом вышли, смотрим ― рация свободна. Решили пошутить, созвать всех охранников: «Срочно все в третий корпус, проникновение неизвестных лиц». Бойцы быстро прибежали (смеётся).
― А ещё какие пранки проворачивал?
― Вите Васину номера скрутил на машине как-то, чтобы потом повесить их обратной стороной. Нашли где-то здесь отвёртку. Васин, кстати, не заметил, ха-ха. Сел, поехал, добрался до дома. Но самый распространённый пранк другой.
― Какой?
― Его особенно любил делать Игнаш, ну и я. Мы обычно от тренировочного корпуса доезжаем до столовой на машине, поднимаемся поесть, но машину оставляем включённой. Но раньше этого категорически нельзя было делать, ха-ха.
― Переставляли машину?
― В секунду! Ты поднимаешься есть, тебе напротив идёт Игнашевич: «Приятного аппетита, пока-пока». А потом вжух – и нет машины. На стоянки любили отгонять, за корпус переставляли. Я часто ходил, ха.
― Знаю, что у тебя аэрофобия.
― Есть такое ― моментами потряхивает. Хотя раньше гораздо сильнее это ощущалось, временами на снотворном приходилось летать.
― Когда с ЦСКА был самый страшный полёт?
― Однажды летели из Австрии со сборов. Перед взлётом сидим, я смотрю в окошко и вижу чёрную-чёрную тучку. Со мной рядом Цауня сидел тогда, и я ему говорю: «Сань, неужели мы прям туда полетим?» И вот мы разгоняемся, поднимаемся потихонечку, входим ровно в эту тучку, и нас как начало мотать – бам-бам во все стороны. Было очень страшно, просто нереально. Я не знаю, осталось ли моё сиденье на месте. В такие моменты у тебя голова в шоковом состоянии.
― Может, музыку стоило послушать?
― Какая музыка? Там не до неё было вообще. Испугались даже те, кто летать не боялся. Братья обычно спокойно полёты воспринимали, а тут я повернулся, смотрю, а они прям тоже в жёстком напряжении.
― Из молодых летать никто не боится?
― У нас такие молодые, блин. Мне кажется, они ничего не боятся. Я как ни зайду в самолёт, они уже спят, а я не понимаю: «Как?» Когда трясёт, они седьмой сон видят.
― Несколько лет назад ты говорил, что у тебя четыре собаки. До сих пор столько?
― Да, желания взять ещё нет, потому что не удаётся много времени с ними проводить. Скучаю по ним всегда безумно, как и они по мне.
― Какие породы?
― Лайка, две овчарки и смесь алабая. Самое тяжёлое в любви к собакам ― момент, когда они умирают. У меня до этого ещё две овчарки было ― из трёх братьев один жив теперь только. Плохие эмоции, плакал.
― Федотов пришёл в разобранную команду и дал результат. За счёт чего?
― Наладил дисциплину и на поле, и вне поля. У всех чёткое понимание, к чему идём, к чему стремимся. Все знают, как мы будем действовать тактически, под каждого соперника тренер придумывает ходы. Федотов умеет найти правильные слова и после побед, и после поражений. Валентиныч может напихать, если видит, что кто-то не выкладывается.
― В чём наладил дисциплину?
― Есть чёткие требования. За ручку на завтрак, конечно, не ходим, но за опозданиями очень жёстко следит. Но не разносит.
― А кто прямо разносил?
― Михалыч (Гончаренко). Бывало, и лёд по раздевалке метал. Иногда орал в перерыве: «Вы чего на поле вышли?!»
― Кстати, а когда у тебя был самый большой штраф?
― На тренировке зацепились, я вспылил, жёстко сыграл против партнёра. Штраф был приличный.
― А кто при тебе получал самый большой штраф в ЦСКА?
― Мой друг ― Дзага. Думаю, в целом он больше всех их заплатил за всю историю ЦСКА.
― Вы до последнего боролись за серебро со «Спартаком». В тебе до сих пор сидит эта принципиальность?
― Конечно, сидит внутри и будет сидеть всегда. Тем более вся страна смотрит.
― У тебя есть друг по имени Спартак. Ему достаётся?
― Ещё как. Он ещё и за «Спартак» болеет, но на матчи ЦСКА тоже катается, за меня переживает. Когда мы играем со «Спартаком», мне кажется, что он за нас болеет.
― Он так и записан у тебя в телефоне ― Спартак?
― По-другому, ха-ха, но как ― не буду говорить.
― «Зенит» ― чемпион пять лет подряд. Игроков это бесит?
― Задевает, что они постоянно выше. Но я уверен, что есть шансы на то, чтобы их обогнать. Нам надо постараться перестать терять очки там, где не должны. Я думаю, наш состав позволяет тягаться с «Зенитом», в последнем прошлого чемпионата матче мы их обыграли.
― За все годы карьеры в РПЛ ты помнишь судейство хуже, чем в этом сезоне?
― Сейчас нет понимания по трактовкам. Кажется, что судьи временами и сами не понимают. Особенно это касается пенальти за игру рукой.
— Чувствовал хоть раз, что команду убивают?
— Бывало. Судья показывал то, что можно было не показывать, и гораздо больше свистит в нашу сторону. В такие моменты думаешь: «Ну покажи ты уже в другую».
— Акинфеев в этом сезоне отдал голевую. Когда он уже забьёт?
— А был же моментик в Кубке, когда с «Уралом» играли, там мяч с его подачи почти в ворота закатился. Так что потихоньку движется, всё впереди. Если захочет пробить пенальти, никто против не будет. Удар у Игоря отличный, поставленный.
— У кого в ЦСКА лучший удар?
— У Дивеева очень сильный. Правда, иногда в район второго яруса мяч улетает. А так, если вспоминать всех, кто был в ЦСКА, то Игнашевич — супер. У Хонды вилял мяч классно, Дзага мог закрутить (смеётся).
― Самый необычный игрок, с которым ты играл в ЦСКА?
― Думбия и Вагнер. Вагнер ― легенда, мог временами вообще не тренироваться, но выходил и забивал. Думбия ― тоже суперпрофи, несмотря на вечные шутки про возраст.
― Как думаешь, сколько ему?
― Ой, там большой разброс может быть, ха-ха.
― Какой Вагнер человек?
― Очень спокойный, вальяжный. Если на теории и собрании кого-то не хватает, то сразу понятно кого. Вечно зайдёт своей фирменной походкой. Но, наверное, это самый техничный игрок, с которым я выходил на поле.
― Самый талантливый игрок, с которым ты играл в ЦСКА?
― Головин, Дзага. В Голове виделась перспектива, вот прям с первого взгляда. Мы сразу надеялись, что вырастет топ. Была история с Сашей смешная.
― Какая?
― Когда он уходил в «Монако», все ждали, когда он уедет, потому что нам с его трансфера обещали премии за прошедший сезон выплатить. Дзага ему шутливо говорил: «Сань, давай уезжай скорей! Мне дом достроить надо».
— Как началась твоя дружба с Дзагоевым?
— Когда пришёл в ЦСКА, сразу сблизились. За эти годы, конечно, столько историй накопилось.
— Какая лучшая?
— Ох, сложно выбрать. Помню, на его свадьбу в Осетии пришли просто все — даже те, кого не звали. Буквально народ шёл мимо автомойки, женщина, работающая на ней, спросила: «А куда все идут?». Ей ответили, что на свадьбу, и пригласили пойти вместе со всеми. И обожаю историю про английский язык Дзагоева.
— Напомни.
— Нам на базе организовали урок английского языка, приехала преподавательница. Нам показывали различные картинки, которые мы должны были перевести на английский язык. И вот достают картинку, на которой осёл, и спрашивают, кто это. Все переглядываются, не могут вспомнить, как осёл на английском. И Дзага недоумённо смотрит на всех и говорит: «Вы чего, реально не знаете? Ишак это». В этот момент легли просто все.
— Гениально.
― И ещё одна история была. Приехали в аэропорт, идём по нему вместе. Позади нас, видимо, наш фанат и начинает кричать: «Аслан, Аслан!» Я говорю: «Это 100% тебе, меня же не Аслан зовут». А потом фанату сказал: «Пожалуйста, становитесь рядом. Я вас с Асланом сфотографирую».
― Когда при тебе был самый сильный ЦСКА?
― Когда становились чемпионами два года подряд – в 2013-м и в 2014-м. В 2013-м вообще была бомба ― Вагнер Лав и Думбия впереди.
― Самое обидное поражение в футболке ЦСКА?
― Когда АИКу проиграли в квалификации Лиги Европы в 2012-м. Кучу моментов не забили и два глупых гола пропустили. И обидно было, когда дважды «Реал» обыграли, а из группы не вышли.
― Каково это обыгрывать «Реал» в гостях 3:0?
― Очень интересное чувство, ха. Прикольно! Такая победа меняет мировоззрение слегка. Правда, было, что и «Роме» 0:5 проигрывали. Вот в такие моменты не особо хорошие ощущения в голове, мы уже в первом тайме трёшку получили. В таких матчах хочется, чтобы уже свисток побыстрее раздался. Но вообще, еврокубковых заруб не хватает ― это совсем другие эмоции, другие игры.
― Ты же и «Арсеналу» в Лиге Европы забивал.
― Было такое. Я тогда чувствовал ещё на разминке, что у меня вагон сил, что я просто буду летать по полю. Когда забил «Арсеналу», думал, что надо ещё забить! Мы вели 2:0, на тот момент не хватало одного гола, чтобы пройти в полуфинал.
― Есть такое, что у того ЦСКА спортивный дух был выше? Вы воспринимали «Арсенал» как равную себе команду.
― Тогда был особый вайб, это правда. До конца всегда бились, мы понимали, что никого не боимся. После ухода всех ветеранов, казалось, дух потеряется – но нет, всё на месте.
― А кто из молодых в ЦСКА близок по духу к тому составу?
― Обляков, Чал, Дивей… Да здесь можно выделить всех!
― Ты в 2012 году ездил на Евро, хотя изначально не был в списке. Как узнал, что едешь?
― Я был в компании друзей, у меня зазвонил телефон. Смотрю, а там неизвестный номер. Я попросил своего друга Пашу ответить на звонок. Он ответил, на другом конце Александр Бородюк: «А где Кирилл? Мы его в сборную собираемся вызвать». Паша мне говорит: «Это Бородюк из сборной». А я ему: «Да ладно тебе, хорош уже. Какая сборная? Вешай трубку». Потом ещё раз звонят, тут я всё-таки понял, что это не прикол. Весело получилось.
― Ты тогда отыграл весь товарищеский матч с Италией (3:0). Было ощущение, что та сборная едет на Евро чуть ли не в финал выходить.
― 100%. Очень сильная команда была. Для меня совершенно непонятно, как тогда не вышли из группы. Казалось, что можем дойти до финала. Все понимали, куда мы приехали. Возможно, поймали небольшой расслабон после Италии и Чехии. После вылета было очень большое сожаление.
― Чемпионство в 2013 году ― лучший день в жизни?
― Один из. Когда становишься чемпионом – улетаешь. Все были очень счастливы, настроение запредельное.
― Дзага тогда прокричал своё известное «Раз-два-три» в адрес «Зенита».
― Да, около «Арены Химки». Я это вживую видел. Молодец, что тут скажешь, порадовался, ха-ха. Хотя Дзага потом слегка переживал, потому что на эмоциях сказанул лишнего.
― В 2014-м выдали 10 побед подряд и взяли титул. В команде тогда верили, что это возможно?
― Да все всегда верят. Сидело в подсознании, что можем. Помню чемпионский матч с «Локо» ― эмоции были такие же, как от первого титула. Ощущения от чемпионства не притупляются.
― А когда были в ЦСКА самые большие премиальные?
― После титула в 2013-м, наверное. Что-то дали (улыбается). Про премиальные лучше у игроков «Зенита» спрашивать, ха-ха. Хотя бывало, что после матчей в раздевалке на эмоциях кричали про бонусы. Руководство обычно сразу соглашалось.
― Дзагоев и Игнашевич просили у Гинера советов по бизнесу. А ты просил?
― По бизнесу ― нет. Но помню момент ― захотел купить машину, а денег не хватало. Обратился к Гинеру: «Евгений Леннорович, поможете?» Он согласился, в счёт будущей зарплаты мне выплатили деньги, чтобы я смог машину купить.
― В чём вообще сила Гинера?
― В том, что создаёт семью. Он для нас как второй отец. Гинер всегда старается помогать. Помню, в сложные моменты приезжал на базу, собирал команду, мог рассказать жизненные анекдоты. Но их нельзя публиковать в интервью, то, что в команде ― должно оставаться в команде.
― Сейчас будет вопрос, ради которого затевалось это интервью. Какая у тебя была первая реакция, когда ты услышал кричалку «Кирилл Набабкин — ухажёр для твоей мамки»?
― Сначала не понял почему, как и чего. Думаю: «Что это такое кричат? Надо пойти узнать!» Я спросил у Димы Бомбы (легенда фанатского движения ЦСКА, сейчас сотрудник фан-клуба), но причину кричалки так и не понял. Первое время было непонятно вообще, как это воспринимать, но сейчас привык уже.
― От шуток в команде еле отбивался?
― Да: «Эй, ухажёр, как дела?» Дзага достал меня: «Ну расскажи! Почему так кричат?» А я ему: «Дзага, ты сначала про свой возраст мне расскажи, а потом я».
― Родные как восприняли?
― Спросили тоже, почему кричат. А я до сих пор и не знаю, что ответить. Но сам, повторюсь, к ней уже привык!
| Источник: |
