18 февраля 2021
Алексей Никитин: ЦСКА - родной клуб, который дал мне путёвку в жизнь
Защитник Никитин так давно в «Уфе», что иногда кажется, словно всю жизнь. В списке рекордсменов клуба по числу игр он уже девятый, а среди продолжающих выступления в команде – пятый. Ещё более красноречиво о стаже выступлений Алексея в Башкирии скажет количество главных тренеров, с которыми он здесь сотрудничал: Рахимов – восьмой. Сегодня уже мало кто вспомнит, что на самом деле Никитин – 100-процентный воспитанник ЦСКА, мало того – коренной москвич. Правда, за родной клуб в Премьер-Лиге он не провёл ни минуты. Как так получилось?
— Ты уже шестой год в «Уфе». Сроднился с командой, городом?
— Да, конечно. Чем дольше находишься в команде, тем сильнее чувство ответственности за клуб, за город.
— Москвичу не скучно в Уфе?
— С этим проблем нет. У меня же до Уфы был опыт Красноярска и Перми.
— Тебя правда Старым называют?
— У меня с детства, со школы ЦСКА, кличка Дед была. Может, подсказывал больше всех или казался самым взрослым. Так и приклеилось, но в «Уфе» в принципе прозвища не распространены – в основном производные от фамилий. Хохмача, придумывающего клички, у нас нет.
— Ну так в «Уфе» есть «деды» и постарше: Аликину 36 лет, Сухову – 35.
— Аликин – вообще легенда: человек 10 лет в команде, больше 200 игр, прошёл все лиги. Я рядом с ним молодой ещё, хотя для своих лет Павел очень неплохо держится!
— Из «Уфы» за последние годы много молодёжи на повышение ушло. Ветераны приложили руку к воспитанию?
— В первую очередь это успех самого игрока. Это его усилия, усилия тренера, нашей заслуги тут максимум 1-2 процента. Концепция клуба способствует прогрессу молодёжи. Под неё в «Уфе» не только футболисты, но и тренеры подбираются, более терпимые к ошибкам начинающих игроков, готовые предоставлять им шансы.
— Глядя на молодого Зинченко, мог предположить, что так высоко взлетит?
— По игровым качествам – нет. Было понятно, что парень одарённый, техничный, но, когда он уезжал из «Уфы», мы чудом избежали вылета. Трансфер из 15-й команды РПЛ в один из ведущих клубов Англии казался фантастикой. Хотя по отношению к футболу к Саше никогда не возникало вопросов. Да и человек компанейский, открытый ко всему новому. Никогда не отказывался от каких-то розыгрышей, акций пресс-службы, снимался даже в тех роликах, в которых больше никто не снимался.
— Заметил удивительную тенденцию: из 8 последних игр с ЦСКА ты пропустил 6, в том числе последние 3. Как, почему?
— Уверен, что причины сугубо футбольные. Сомневаюсь, что кто-то из тренеров специально подгадывает, чтобы я не играл. Видимо, просто неудачно провожу предыдущий матч, раз не ставят против ЦСКА.
— Да, но с Никитиным в обороне «Уфа» сделала две ничьи с «армейцами», а без тебя – стабильно проигрывает.
— Это из той же серии, когда одна команда годами не может победить другую. Но каждый матч – это новая история. Постоянно разные вводные, разная готовность команд. Так и со мной. Может быть, в конкретный момент я нахожусь не в лучшей форме или конкуренты сильнее меня. Не вижу тут закономерности.
— Встречи с ЦСКА для тебя по-прежнему принципиальны?
— Против больших команд вообще приятно играть – особенно на хороших стадионах и при полных трибунах. Сейчас, понятно, болельщиков чуть меньше, и тем не менее. Наверное, игры с ЦСКА вызывают у меня чуть более тёплые чувства, чем остальные, но со временем всё выравнивается.
— Сколько ты в общей сложности пробыл в ЦСКА?
— 10 лет. С 10 до 20. Я начинал в «Спартаке», но быстро оттуда ушёл. Народа было много, я стал проигрывать конкуренцию, и нас человек пять разом перешло в ЦСКА. Тогда, понятно, ни о каких клубных взаимоотношениях не думали – на детей этот антагонизм не распространяется. В таком возрасте главное – получать удовольствие от футбола, от процесса. А в какой команде – не так уж важно. Естественно, что в 20-25 лет такой переход уже менее возможен.
— Гришин с какого возраста вас вёл?
— С выпускного года в школе. Чемпионами России вместе стали. Потом я в дубле у Сергеича долго был.
— Гришин шутит: когда чемпионат России выиграли, я им слово боялся сказать, чтобы не послали. Есть доля правды?
— Он просто так построил отношения в коллективе, что не только сам шутил, но и позволял, чтобы ему отвечали, не пресекал этого. С одной стороны, Гришин держал дистанцию, но иногда давал почувствовать, что мы – на одной волне. Всё-таки 17-18-19 лет – уже не 10-12. Понятно, что мы ещё ничего особенного из себя не представляли, но уже были близко ко взрослому футболу. Наверное, и ему было интересно с нами – ведь мы, по сути, были его первой командой. Видимо, наполняли его какой-то энергией.
— А ещё Александр Сергеевич просил передать, что ты «топор». С улыбкой, понятно. Ответишь?
— Хаха, какие тренера были, таким и вырос! На самом деле я никогда не был особо техничным, вот и хохмили на эту тему. Гришин мог на острие меня подколоть, а я – ответить. У нас была взаимная химия. Мы и сейчас на связи – периодически переписываемся, поздравляем друг друга с праздниками.
— Как думаешь, почему у него пока не складывается на взрослом уровне?
— Раньше я тоже задавался этим вопросом. Наверное, дело в том, что каждый человек мыслит по-разному и у каждого свои приоритеты в жизни. У него всегда на первом месте стояла семья, и он никогда не хотел с ней расставаться. Сейчас, почти в 30 лет, женившись, я его прекрасно понимаю. Ехать непонятно куда покорять вторую лигу, оставляя в Москве жену и детей, – так себе удовольствие. Для этого надо футбол любить больше, чем семью.
— Заболотного застал в школе?
— Он немного старше, но в дубле вместе поиграли.
— Антон рассказывал, как чудили в школе ЦСКА – дрались, на дискотеки из общежития сбегали.
— Так я же москвич, в интернате не жил. Но все эти истории со слов других знаю. У ребят 1990-91 годов рождения шальное детство было.
— Хулиганили?
— Было одно резонансное дело, не буду называть год. Трое-четверо пацанов из школы ЦСКА в районе метро «Динамо» срывали значки с иномарок и потом продавали. Долго им это сходило с рук, пока водители не собрались и не устроили облаву. Их поймали, сдали в милицию. Гинер в итоге всё разрулил, но эти парни потом год таскали мячи на тренировки – в наказание за то, что натворили.
— Их не отчислили?
— По-моему, нет. Там были ребята – лидеры по своему возрасту, игровые, талантливые. В интернате априори должны быть люди, которые на виду. Никто не станет держать футболиста, не выходящего на поле. Может быть, тренеры потому и закрыли глаза на их проступок, что надеялись, что кто-то из них сможет пробиться в основу. Но во взрослом футболе, кажется, никто из этой компании не заиграл. Тех, у кого проявлялись какие-то неправильные замашки, сама жизнь обычно выбрасывала на обочину.
— Когда ты был наиболее близок к первой команде?
— Слуцкий подключал нас к тренировкам основы. Но в 17-18 лет ты должен обладать какими-то реально сильными качествами, за которые тренер мог бы зацепиться и развивать. У меня их, видимо, не проклёвывалось. Никогда не было ни суперудара, ни выдающейся скорости – я всегда был сбалансированным игроком. Видимо, поэтому и не смог за этот шансик зацепиться. Пусть и небольшой, но он был. На фоне Березуцких и Игнашевича любой защитник будет казаться слабее в десять раз. Наверное, это тоже сказалось. Я даже в запас основы ни разу не присел.
— Подвинуть Игнашевича или кого-то из Березуцких – вообще без шансов было?
— Для этого ты должен быть готовым, сформировавшимся игроком. Когда сегодня молодой приходит в первую команду, там все плюс-минус его ровесники. Человек пять 30+, а остальным – по 20. Понятно, что в такой ситуации закрепиться легче. А тогда в ЦСКА средний возраст был – под 30: Игнашевич, Березуцкие, Думбия, Тошич, Вагнер и все остальные. Молодым на фоне таких мастеров проявлять себя было особенно сложно. Для этого нужно было быть реально большим талантом, как Головин. А у нас все игроки были неплохие, но – не топ. Поэтому ни с моего, ни с ближайших возрастов из школы в ЦСКА никто не закрепился. Только когда началось омоложение, и пошли ребята 1996-97 годов, кто-то сумел зацепиться. Тем не менее я счастлив, что закончил именно цеэсковскую школу. ЦСКА – родной клуб, который дал мне путёвку в жизнь. Это было прекрасное время – приятно вспомнить.
— А вот Никита Чернов говорит: «Старики» в ЦСКА так пихали, что иной раз не хотелось на тренировку идти.
— Конкретно мне Алдонин подпихивал. В принципе всё по делу было – не устраивал уровень моей игры. А вот братья, наоборот, к молодёжи всегда были настроены дружелюбно – от них только позитив исходил.
— Кто из твоих сверстников имел самый высокий потенциал?
— С 1992 года – Васильев. У него были все качества, которые любил Слуцкий: бежал, бил с обеих ног. Я думаю, из всех нас он был ближе всех к основе. Ну и Федотов ещё. Мы с Семёном давно не общались, но я читал его интервью на вашем сайте. Федот всегда был интересным парнем, легко загорался новыми идеями. Вот у него не существовало стереотипов: только футбол – и больше ничего. Поэтому я совершенно не удивился прочитанному. Видно, что человек не жалеет ни о чём и просто наслаждается жизнью. Локти себе точно не кусает.
— Юный Ревякин дерзким был?
— Я недолго с ним тренировался. Наверное, Сергей слишком быстро поверил в себя, посчитал, что достаточно один раз показать себя и можно снизить требования к себе. Мне так показалось.
— К вам в молодёжку время от времени спускали иностранцев – Олисе, Кима, Маазу. Кто был самым чудным?
— У нас они не чудили, мы толком не общались. Чувствовалось, что в дубле им неинтересно после основы. Играли так, будто делают одолжение. Не перенапрягались. Мысленно они явно были не с нами.
— Гела Засеев признавался мне: «В 20 лет у меня срубило башню». С тобой такого не случалось?
— А у меня больших успехов не было, чтобы прямо-таки срывало башню. Бывали какие-то локальные подъёмы, но не настолько высокие, чтобы я возомнил себя состоявшимся футболистом и начал неправильно себя вести.
— А как же капитанство в молодёжной сборной?
— Молодёжная сборная – это, конечно, определённый показатель, но по сути всё равно мало что значит. Некоторые в 20-21 год уже на топ-уровень выходят. Даже из нашей молодёжки, с Щенниковым, Дзагоевым, Кокориным, Смоловым и всеми остальными, кто-то через 5-6 лет непонятно где оказался, а кто-то вообще закончил. Я уже не говорю про остальные сборные, которые были слабее.
— Почему ты просидел молодёжный Евро-2013 в запасе?
— Я был капитаном в сборной своего возраста, а на Евро играли ребята на два года старше. С 1990 года там было 2-3 человека всего. Я был младше и в принципе слабее конкурентов, поэтому и не играл. Всё просто. Это спорт.
— По юным де Хеа, Иско, Тельо, Мората было видно: будущие звёзды?
— Сложно было не заметить, что игроки очень хорошие, техника обращения с мячом – высочайшая. Но в таком возрасте ты не можешь быть уверенным, что кто-то станет звездой «Реала», а кто-то потеряется.
— А у тебя нет чувства, что где-то в карьере повернул не туда?
— Нет, у меня не было шатаний по клубам. Всё было предельно чётко: из дубля ЦСКА уехал в первую лигу. Потом – РПЛ.
— Надежды вернуться в родной клуб когда-то посещали?
— Наверное, были. Но чтобы в такой топ-клуб попасть, нужно провести реально очень сильный год или полтора, быть на голову выше всех в своей команде. У меня таких продолжительных отрезков, чтобы обо мне говорили, не было.
— Когда Гончаренко собирался в ЦСКА, не мелькнуло мысли: вдруг и меня возьмёт?
— Нет. Гончаренко мне доверял, но я не очень качественно играл, мог лучше. Когда совершаешь ошибки, и тренер на них указывает неоднократно, ты понимаешь, что не устраиваешь его. Тем более он забирал Васина. Мой уровень, видимо, недотягивал до ЦСКА.
— Есть сожаление, что вся карьера – вдали от родного дома?
— Лучше вдали от дома в РПЛ, чем всю жизнь во второй лиге в Москве.
----------
Источник:
